Воспоминания Полуяна П.М.
http://militera.lib.ru/memo/russian/poluyan_pm/04.html"...От внезапного налета и варварской бомбежки мои товарищи не успели укрыться в щелях, им деваться было некуда,. они бросились под плоскости самолетов, которые были выведены из строя в результате воздушных боев. У них были серьезно повреждены моторы, их надо было полностью менять, но менять не на что, моторов в запасе нет. «Юнкерсы» сбросили на наш аэродром 96 бомб, в основном, пятисоткилограммовых. Бомбы падали, как по расчету, сзади у капонира, и вся огромная масса земли накрывала «Чайки», под плоскостями которых укрылись летчики, техники и другие специалисты. Волею судьбы они оказались заживо захороненными. Для того, чтобы их откопать, надо минимум сотню бойцов с лопатами. Все это надо иметь под руками, время идет, для того, чтобы их спасти, нужны люди. Нас не более двадцати, чудом оставшихся в живых, надо бульдозер, где его. возьмешь? Никого не откопали, все они от недостатка-воздуха погибли. Чем мы им могли помочь—у нас никаких инструментов нет, только две ладони, а перед тобой гора земли. В четвертой эскадрилье в капонирах стояли три «Чайки», летчики не успели взлететь, от капониров и самолетов не осталось ничего, горели бензин и масло, разбросаны во все стороны части самолетов. За каких-то двадцать—двадцать пять минут от самолетов» осталось одно воспоминание и скелеты фюзеляжей. День. подходил к концу, со стороны моря на аэродром идет сплошной стеной туман так низко, что его можно руками. хватать, а с неба падает мелкий дождь. В это время судьба нас уже разделила—кому быть живым, кому мертвым. Кто мог предвидеть и думать, что таким молодым и физически здоровым и красивым ребятам выпала такая суровая судьба быть заживо засыпанными на своей родной земле, у своего самолета. Туман внезапно рассеялся, солнце опустилось за горизонт моря. Мы направились в свой поселок, не прошли и двадцати метров и внезапно остановились, не поверили своим глазам: со стороны моря высадился немецкий десант. Недалеко от нас, метрах ста пятидесяти, наш поселок, штаб полка, госпиталь, там много лежит раненых летчиков, столовая, в сарае личные вещи, личный состав БАО. Дождь постепенно начал усиливаться. Куда нам деваться? Впереди немцы, сзади Керчь, до нее шестьдесят километров. Мы вернулись обратно к своему КП. Автомашины движутся в сторону поселка, идут медленно, борта автомашин обтянуты красным материалом. Пройдут несколько метров и остановятся. В кузовах рядом сидят зеленые шинели, все в касках. Опять медленно движутся, оглядываются, боятся, мерзавцы. Вокруг чужая незнакомая страна. Движутся без единого выстрела. По бокам автомашин идет пехота, как только остановятся автомашины—вся пехота от страха падает на землю. Чувствуют, что им скоро будет капут. В этот момент решалась судьба нашего 743 ИАП—кому быть раненым, кому погибнуть, кому взятым в плен, а погибшим счет уже открыт, мы их похоронили, как героев, деревянные тумбочки со звездочками уже стоят на окраинах аэродрома. Хоронили по всем правилам военного времени, но много осталось лежать под плоскостями самолетов на крымской земле. Схоронить не смогли, рядом был немец. Их сочтут пропавшими без вести, родные—матери, отцы, сестры, братья, возможно, получат повестки из военкоматов, что пропал без вести, а они погибли на родной земле! Личные дела всего состава полка, знамя полка — все сгорело, раненые остались в плену, а некоторые погибли. К поселку подъехали немцы, машины три или четыре. В кузовах полно немцев, подошла и пехота, рассуждать и чего-то ждать времени у нас не было. Вот так нам пришлось расплачиваться за беспечность дорогой ценой...".
Полуяну повезло переправться на кубанский берег, и как он вспоминал, там он встретил нескольких своих сослуживцев. И их распределили по разным авиаполкам.
